— А не опасно держать его в доме? — спросила Джейн.
— Миссис Стэддок, — торжественно сказала Айви. — Если бы хозяин завел тигра, мы бы не боялись. Такой уж он со зверями. Да и с нами. Поговорит — и больше тебе никто и не нужен. Вот увидите.
— Не отнесете ли вы чай ко мне? — сказала Джейн и пошла в ванную.
— Хорошо, — сказала Айви Мэггс, стоя в открытых дверях. — Вы бы и при нем купаться могли… только большой он, совсем как человек… не знаю, пристойно ли…
Джейн попросила ее закрыть дверь.
— Ну, мойтесь на здоровье, — сказала Айви, не двигаясь.
— Спасибо, — сказала Джейн.
— У вас все есть? — спросила Айви.
— Спасибо, все, — сказала Джейн.
— Тогда я пойду, — сказала Айви, но снова обернулась. — Мы в кухне — и матушка, и я, и все.
— Миссис Димбл сейчас дома? — спросила Джейн.
— Мы ее матушкой зовем, — сказала Айви. — И вы зовите. Ничего, вы к нашим делам привыкнете. Не очень размывайтесь, чай остынет. И в ванну не лезьте, ранки не заживут. Ну, я пошла.
Когда Джейн помылась, поела, оделась и причесалась как можно тщательней, хотя зеркало и щетки оказались не очень хорошие, она пошла по дому туда, где были люди. В коридоре стояла ни с чем не сравнимая тишина — та самая, что стоит наверху в больших усадьбах зимним днем. Джейн дошла до развилки и услышала странный звук: поб-поб-поб-поб. Взглянув направо, она увидела, что в конце другого коридора, у окна, мистер Бультитьюд, на задних лапах, задумчиво ударяет по большому мячу то одним кулаком, то другим. Она свернула налево и вышла на галерею, откуда лестница вела в большой холл, освещенный и дневным светом, и пламенем камина. Если спуститься туда, поняла она, и подняться снова, по другой лестнице, попадешь к хозяину. Отсюда была видна, хотя и в тени, та часть второго этажа, от нее веяло величием, и Джейн спустилась в холл почти на цыпочках, вспоминая впервые, что было с ней в синей комнате. Из холла она спустилась еще на две ступеньки, пошла по коридору, мимо чучела в стеклянном футляре, мимо старинных часов, и, ориентируясь на голоса, вышла в кухню.
В большом очаге горел огонь, освещая миссис Димбл, которая сидела в кресле и, по-видимому, чистила овощи. Айви Мэггс и Камилла делали что-то у плиты (должно быть, в очаге не стряпали), а в других дверях стоял, вытирая руки, высокий полуседой человек. Вероятно, он только что вошел из сада.
— Идите к нам, Джейн, — радушно сказала миссис Димбл. — Сегодня мы не ждем от вас работы. Посидите тут со мной, поболтаем. Это мистер Макфи, хотя сегодня не его день. Пускай он лучше сам представится.
Мистер Макфи вытер, наконец, руки, бережно повесил полотенце за дверью, подошел и не без учтивости поклонился. Джейн протянула ему руку. У него рука была большая, шершавая, а лицо — умное и худое.
— Рад вас видеть, миссис Стэддок, — сказал он.
— Не слушайте его, Джейн, — сказала миссис Димбл. — Он тут ваш первый враг. Снам вашим не верит.
— Миссис Димбл! — сказал Макфи. — Я неоднократно объяснял вам разницу между субъективным доверием и научной достоверностью. Первая относится к психологии…
— …а от второй просто жизни нет, — сказала миссис Димбл.
— Это не правда, миссис Стэддок, — сказал Макфи. — Я очень рад вам. Мои личные чувства никак не связаны с тем, что я требую строго научных опытов, которые подтвердили бы гипотезу относительно ваших снов.
— Конечно, — неуверенно, даже растерянно сказала Джейн, — вы имеете полное право на собственное мнение…
Женщины засмеялись, а Макфи ответил, перекрывая голосом смех:
— Миссис Стэддок, у меня нет мнений. Я устанавливаю факты. Если бы на свете было поменьше мнений (он поморщился), меньше бы говорили и печатали глупостей.
— А кто у нас больше всех говорит? — сказала Айви Мэггс. Джейн удивилась: Макфи не реагировал. Он вынул оловянную табакерку и взял понюшку табаку.
— Чего вы тут топчетесь? — спросила Айви Мэггс. — Сегодня день женский.
— Вы мне чаю не оставили? — спросил Макфи.
— Надо вовремя приходить, — сказала Айви, и Джейн подумала, что она говорит с ним точно так же, как с медведем.
— Занят был, — сказал Макфи, садясь к столу. — Полол сельдерей. Где-где, а в огороде женщине не разобраться.
— Что такое «женский день»? — спросила Джейн.
— У нас нет слуг, — отвечала матушка Димбл, — мы сами все делаем. Один день — женщины, другой — мужчины. Простите? Нет, это очень разумно. Он считает, что мужчины и женщины не могут хозяйничать вместе, поссорятся. Конечно, мы в мужской день не слишком придираемся, но вообще все идет хорошо.
— С чего же им ссориться? — спросила Джейн.
— Разные методы, дорогая. Мужчина не может помогать, Сам он хозяйничать может, а помогать — нет. А если помогает — сердится.
— Сотрудничеству разнополых лиц, — сказал Макфи, — мешает главным образом то, что женщины не употребляют существительных. Если вместе хозяйничают мужчины, один попросит: «Поставь эту миску в другую, побольше, которая стоит на верхней полке буфета». Женщина скажет: «Поставь вот это в то, вон туда». Если же вы спросите, куда именно, она ответит: «Ну, туда!» — и рассердится.
— Вот ваш чай, — сказала Айви Мэггс. — И пирога вам дам, хотя и не заслужили. А поедите, идите наверх, говорите про ваши существительные.
— Не про существительные, а при помощи существительных, — сказал Макфи, но она уже вышла. Джейн воспользовалась этим, чтобы тихо, сказать миссис Димбл:
— Миссис Мэггс тут совсем как дома.
— Она дома и есть, — отвечала матушка Димбл. — Ей больше негде жить.
— Вы хотите сказать, наш хозяин ее приютил?
— Вот именно. А почему вы спрашиваете?
— Ну… не знаю… Все же странно, когда она зовет вас матушкой. Надеюсь, я не сноб, но все-таки…
— Вы забыли, он и нас приютил. Мы тут тоже из милости.
— Вы шутите?
— Ничуть. И мы, и она живем здесь, потому что нам негде жить. Во всяком случае, нам с Айви. Сесил — дело другое.
— А он знает, что она так со всеми разговаривает?
— Дорогая, откуда мне знать, что знает он!
— Понимаете, он мне говорил, что равенство не так уж важно. А у него в доме… весьма демократические порядки.
— Должно быть, он говорил о духовном равенстве, — сказала матушка Димбл, — а вы ведь не считаете, что вы духовно выше Айви? Или же он говорил о браке.
— Вы понимаете его взгляды на брак?
— Дорогая, он очень мудрый человек. Но он — мужчина, да еще и неженатый. Когда он рассуждает о браке, мне все кажется, зачем столько умных слов, это ведь так просто, само собой понятно. Но многим молодым женщинам невредно его послушать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});